Отправлено: 01.05.09 07:54. Заголовок: ТЮЗ ИМЕНИ А.А. БРЯНЦЕВА
Санкт-Петербургский государственный Театр Юных Зрителей (ТЮЗ) - один из старейших в мире репертуарных театров для детей, легенда отечественной истории театра. Он был основан в Петрограде в 1922 г. известным режиссером и педагогом, народным артистом СССР Александром Александровичем Брянцевым, который руководил ТЮЗом четыре десятилетия.
А.А. Брянцев
С 2000 г. ежегодно ТЮЗ им. А.А.Брянцева проводит Международный Театральный фестиваль "Радуга". Название фестиваля возникло по аналогии с известным спектаклем ТЮЗа им. А.А.Брянцева "Радуга зимой" (реж. З.Я.Корогодский).
Отправлено: 18.12.10 21:24. Заголовок: Благодаря тому, что ..
Александр Брюллов о премьера 15-16 декабря этого года в ТЮЗе спектакля "Король Лир":
Король Билли или с годом кролика Мне посчастливилось попасть на второй премьерный показ спектакля «Король Лир» 16 декабря. Как настоящий ленинградский школьник я вырос на великолепных спектаклях ТЮЗа и его стены стали для меня практически родными. Поэтому велико было моё удивление, когда я не увидел его знаменитую круглую сцену, а попал в совершенно другой зал. Действительно поразили универсальные декорации. Из ткани и фанеры выросли каменные крепостные стены с зубьями, рвом и подъемными мостами. На наклонной сцене, как на шахматной доске разворачивалось действие драмы Уильяма Шекспира. Неприятно удивила нарочитая эклектика в костюмах (особенно амазонка и прусская форма), которая вероятно должна была подчеркнуть вневременность этого великого произведения. Но эта задача могла быть достигнута другими способами. Стоит отметить присутствие в зале Ильи Шакунова. Петербургский Ален Делон, некогда яркая звезда ТЮЗа скромно сидел на ступеньках в центральном проходе и внимательно следил за действием. Шакунова можно увидеть 22 декабря в главной роли в спектакле «Тартюф, или обманщик» на сцене Балтийского дома. Как поклонник ныне Малой сцены Молодежного театра на Фонтанке не могу не заметить близость спектакля к постановке «Дон Кихота» Михаила Булгакова. Обоим режиссерам блестяще удалось сочетать классику и новаторство. Подбор музыкального оформления спектакля в исполнении Billy's Band был как в знаменитых художественных клипах MyleneFarmer, когда тексты песен не соответствуют сюжету, а главное – точное совпадение эмоций. Но вот композиция «Мария, хватай детей!» мне показалась не совсем к месту. Тема шута в творчестве Шекспира – особая тема! На сцене Билли Новик в своей картонной короне стал вторым королем, а не шутом. Просто королем из другого измерения! Его реплики звучали скорее как отстраненные комментарии, как голос за кадром (голос В. Высоцкого). Это подчеркнула и смена костюмов во втором акте, превратившая Билли в «тень отца Гамлета». Являясь горячим поклонником творчества Новика не могу не отметить, что спустя 9 ½ лет жизни Billy's Band он достиг своего сценического максимума. В своей игре Билли не удалось достигнуть уровня трагичности его произведений «Я послала любовь» и «Где спит твое сердце?». Талант не всегда может заменить специального образования и наоборот! Уверен, что этот новый своевременный опыт даст этому многогранному человеку стимул к творческому росту. Из свиты короля членов группы превратили в бродячих артистов. Особенно неудачной стала сцена суда, когда Андрей Резников защищался любимыми тарелками. Не буду останавливаться на разборе игры всех актеров. Игра некоторых была неумела, других – комична. Заметны были разные школы и не сыгранность труппы. Стоит посмотреть гениальную классическую экранизацию Ленфильма 1970 года, чтобы понять, Что актеры не смогли донести до зрителей! Глубочайшая игра Сергея Дрейдена (король Лир), вынесшая на себе весь спектакль, заслуживает отдельного рассказа. Но постановка явила рождение и новой театральной звезды – юной и прекрасной Алёны Бондарчук, чьи внешние данные и игра невероятно похожи на Эмилию Спивак (лауреат премии «Золотой Софит» 2010 года в номинации «Лучшая женская роль» за роль Людмилы в спектакле Молодежного театра на Фонтанке «Поздняя любовь»). Природный талант Алены позволил ей органично прожить роль Корделии. Также отдельного рассказа требует и «кроличья тема». Кульминация которой наступила, когда очередной вынос плюшевых кроликов совпал с репликой «Что это?». Как они прошли путь от королевской охоты к надгробным памятникам остается загадкой. Возможно, следует шлагбаумы заменить цепями, а кроликов вороньем или вовсе отказаться от идеи подобных надгробий. Необходимо доработать спецэффекты и использовать их в нужных местах (например: гроза ночью).
Это еще несколько сырое произведение, не смотря ни на что, все же сложилось в общую картину. И эту постановку сложнейшей драмы У. Шекспира можно признать успешной. ТЮЗ снова доказал свои состоятельность и актуальность! Хочется пожелать этой постановке долгой жизни на сцене!
ДРАКОН ВСЁ ЕЩЁ ЖИВ? Спектакль А.Исакова “Дракон” в ТЮЗе.
Рецензия на спектакль длинная, чтобы прочитать внимательно, надо откинуть изрядную долю лени, однако упоминание о герое Ильи Шакунова, Генрихе, есть. К тому же сделан довольно скрупулезный "разбор полетов", так что почитать, в принципе, интересно.
Вытащила из журнала для детей и взрослых Terra amata
«Дракон» — возможно, самая совершенная из пьес Евгения Шварца. Предельно ясные образы, чёткая композиция, прекрасный язык, изумительный по силе художественного воздействия текст — всё это делает пьесу не только очень привлекательной для постановки, но и ставит её в ряд с великими произведениями классиков литературы. То, что эта глубокая философская пьеса написана в форме остроумнейшей сказки, не делает её менее серьёзной и значительной. … …Пару лет назад в Питере нашёлся режиссёр, который обратил, наконец, внимание на пьесу: её поставил в ТЮЗе Александр Исаков. До сих пор Исаков работал, в основном, в жанре лёгкой бульварной комедии; наиболее удачным его спектаклем можно считать, пожалуй, давние «Французские штучки» в театре имени Комиссаржевской... Выбор режиссёра оказался загадочным и интригующим: почему вдруг “Дракон”? Может быть, это было связано с педагогической деятельностью Исакова, который, поработав со студентами-актёрами, понял, что ему есть что сказать юному зрителю с помощью сказки Шварца, и направился в ТЮЗ? Всё это можно было понять, только посмотрев спектакль.
И вот мы в ТЮЗе. Перед нами большая, давящая темнотой, пустая сцена. С колосников свисают большие тяжёлые шары, в случае надобности обозначающие стулья и прочий необходимый реквизит. На кирпичном заднике — круги мишени. Сюда по ходу действия проецируются то изображение жутковатого и отвратительного чудища-дракона, то документальные кадры бомбёжки и факельных шествий нацистов, то старинные гравюры...
Спектакль почему-то начинается с некоего “пролога”: Кот и Осёл рассказывают нам, что такое дракон. Это как бы “энциклопедическая справка”, соединённая с самохарактеристиками второй головы Дракона из первого действия пьесы. Как механические куклы, танцуют под “Dies irae” (музыкальное оформление Владимира Бычковского) жители города — рабы в одинаковой жёлто-зелёной униформе, иные с размалёванными лицами. Такое начало настораживает: даже если не знаешь, не помнишь пьесу, смутишься просто от вторичности приёмов, которыми показывают рабскую атмосферу города. Но ладно. Ждём Ланцелота: концепцию спектакля определяет то, каким видит режиссёр этого героя (и это положение принципиально: оно относится не только к “Дракону”, но и к любой пьесе-сказке Шварца).
Появляется Ланцелот — Борис Ивушин, высокий, худой молодой человек с длинными волосами, в “дорожно-романтическом” костюме: белой рубашке с пышными рукавами, кожаной безрукавке, небрежно повязанном шарфе. Он хромает, опираясь на костыль. Во всей фигуре Ланцелота есть что-то вызывающее и беспомощное, как у подростка, который чувствует-то себя взрослым, но не знает, как смотреть, что говорить, куда девать слишком большие руки и ноги... Это не “Ланцелот, он же Георгий Победоносец”, — словом, не добрый и справедливый герой, “в каждой стране именуемый по-своему”, а вполне современный разболтанный юноша с хмурым взглядом исподлобья. Вообще-то в сказке, даже не обязательно в пьесе Шварца, а просто в сказке, каждый персонаж должен быть виден с самого начала. Что ж, значит, такой вот паренёк будет в этом спектакле бороться со Злом... Но, может, он ещё разыграется? Ведь сам текст пьесы — спасательный круг для режиссёра и артистов, там уже всё написано: и что играть, и как играть. Действительно, стоило Ланцелоту открыть рот, как впечатление мгновенно изменилось. Только в худшую сторону. У этого “рыцаря без страха и упрёка” грубые, нагловатые интонации самоуверенного труса: ещё немного, и он, пожалуй, заговорит на блатном жаргоне!
Собственно говоря, для человека, даже не любящего, а просто знающего Шварца, спектакль на этом и кончается: такому зрителю лучше сразу встать и уйти домой. Но в реальности спектакль течёт, как ни в чём не бывало, только со значительными противоречиями тексту. Ланцелот расспрашивает Кота — Алексея Титкова о мощи Дракона, а отвечают почему-то рабы на заднем плане. Когда Кот спрашивает, будет ли Ланцелот драться с Драконом, тот, заикнувшись от испуга, неуверенно отвечает: “Посмотрим”, — и даже роняет костыль: он жалок и смешон. Появляется Эльза — Анна Дюкова в белом подвенечном платье; горожане опутывают её какими-то лентами, что, вероятно, должно обозначать, будто все они “повязаны” одним преступлением. Эльза — привлекательная, серьёзная, энергичная брюнетка, у неё решительные жесты и упругая походка. Унылый Шарлемань — Николай Иванов, весь в тёмном, производит впечатление усталого человека, которому всё надоело и ничто уже не трогает. И он, и Эльза — в “штатском”, а не в рабской униформе. Это логично, ведь они — наиболее духовно свободные люди в этом городе. Интересно, однако, что Бургомистр и Генрих тоже не в униформе. А вот они-то почему?
Первая голова Дракона — Александр Иванов появляется снизу из люка на простом, скромном троне, на спинке которого висит противогаз с рогами, этакий современный шлем “псов-рыцарей”. Это один из тех горожан, у которых размалёвано лицо. (Должно быть, это глубоко символично: Дракон — выходец из толпы рабов. Правда, такое прочтение напрочь не соответствует тексту.) Дракон — достаточно спокойный, уверенный в себе человек небольшого роста, с замашками начальника, а не военного. Ланцелот смотрит на него нагло, а думает, что храбро. Эльза, что немыслимо для девушки, выросшей “при драконе”, пытается не дать “лапку” Дракону, он ей неприятен, всё это унижает её чувство собственного достоинства! Дракон, дабы показать свой цинизм, танцует с бедной жертвой танго. Но Ланцелота он не обижает, и почему тот вызвал его на бой, остаётся непонятным. Добро бы ещё понравилась ему Эльза, — но на неё Ланцелот не обратил особого внимания.
Дракон-II — Эрик Кения отличается от первого разве что большими размерами и несколько большей грубостью. Это не “чиновник”, как и первый — не “солдафон”, между ними нет разницы. Почему Дракон решил тут же испепелить Ланцелота, почему вообще принял его всерьёз, а не посмеялся и ушёл? Ни испуга, ни каких-нибудь принципиальных соображений тут не было заметно. Вероятно, ему в детстве цыганка нагадала, что погибнет он от руки тощего странника с костылём. Странно, что стройный красавчик Генрих — Илья Шакунов, щегольски одетый, уверенный в себе, по-видимому, разумный и практичный молодой человек, тоже как будто опасается Ланцелота. Передавая Эльзе нож, он почему-то не нашёлся, что сказать на решительное заявление Эльзы, что рыцарь убьёт Дракона. Видно, в этом городе все с предрассудками!
А вот Бургомистр — Игорь Шибанов никакого опасения и даже интереса по поводу вызова на бой не испытывает: вероятно, ему, как опытному человеку, понятно, что такого Ланцелота победит одной левой даже Генрих. Бургомистр — небольшой лысоватый человечек с невнятной речью, не лишённый некоторого обаяния. Этот циничный чиновник среди своих, наверное, считается милым и добродушным дяденькой. И к Ланцелоту он относится снисходительно-покровительственно: эх, молодо-зелено! Хоть никто Ланцелота и не принимает всерьёз, всё же подруги Эльзы по приказу Генриха мешают ему разговаривать с девушкой. Они натужно выкрикивают свои реплики, сопровождая их каратистскими выпадами и игрой с веерами: всё это напоминает какой-то китайский рэп. (Если создатели спектакля надеялись, что таким образом сделают происходящее более близким современному юному зрителю, то просчитались: юный зритель подобные уловки воспринимал равнодушно. Реагировал он, к счастью, в основном, на текст, когда мог его разобрать. И это не удивительно, ведь Шварц всё сделал для того, чтобы пьеса — и спектакль по этой пьесе! — были понятны и интересны зрителю любого возраста, образования и развития.)
Третья голова Дракона способна поставить в тупик самого искушённого, терпеливого и даже равнодушного зрителя. Дракон-III — Юлия Ауг — это пышная, крепкая блондинка в чёрном трико. Почему Дракон предстаёт перед нами в женском обличии, остаётся невыясненным. Во всяком случае, если бы режиссёр вкладывал в такое решение образа хоть какой-то смысл (пусть даже не раскрывая его нам), он бы не назначил на эту роль в очередь с артисткой актёров-мужчин, что явствует из программки. Плотоядно поглядывая на Ланцелота, блондинка пытается его запугать, рассказывая о том, кого, собственно, он собирается освобождать: дескать, у горожан “глухонемые души”, “легавые души”. Но она же, чтобы, вероятно, не совсем уж деморализовать бедненького противничка, подзывает к себе Генриха, и тот “иллюстрирует” эти характеристики: например, “легавая душа” встаёт на четвереньки, изображая преданного пса и как бы реабилитируя этим выражение “легавый”. Всё это способно вызвать только смех — и в зале, и, наверное, у Ланцелота. Ланцелот не поддался на провокации, и они с “драконшей” садятся на шары и начинают эффектно раскачиваться, пролетая друг мимо друга. Это, вероятно, должно изображать бой — но бой последует позднее. Тогда что, флирт? Но Ланцелот, как мы узнаём из его дальнейшего диалога с Эльзой, влюблён в неё, а вовсе не в “драконшу”. Правда, в любви рыцарь признаётся между делом, как бы сквозь зубы: он во время прощального разговора всё возится с тазиками, которые ему дали члены городского самоуправления вместо шлема и щита. (Кстати, “шлем” Ланцелот сразу надел на голову, чтобы нас не миновала ассоциация с Дон Кихотом.) Но бедняжка Эльза, которая невесть почему успела-таки проникнуться чувствами к Ланцелоту, и этому была рада. Кстати, настоящее вооружение Ланцелоту вручают вовсе не мастера-погонщики, а Кот с Ослом, не уточняя, откуда его взяли. Бой проходит таким образом: на экран-задник проецируются кадры бомбёжки: нацистские самолёты громят города. Горожане собрались в кучку и в обмен на “призы”, которые бросает им Генрих (какие-то раскрашенные пластиковые бутылки), “выдают” свои реплики. Коммюнике Генрих почему-то поручает читать подругам Эльзы, которые в какой-то момент путают тексты и начинают выкрикивать свои реплики из предыдущего действия: мол, всё и так заранее зазубрили. Это выглядит странно, ведь бой-то развивается непредсказуемо. “Долой Дракона!”, “Нас обманывали с детства!” и прочие анархические лозунги звучат тоже по указке и под руководством Генриха. Эти рабы — гораздо более рабы, чем в тексте. Таким образом, режиссёр снимает с них даже ту минимальную долю ответственности за происходящее, которой их наделил драматург. Они не люди, а одинаковые манекены, следовательно, и претензий к ним быть не может. Ланцелот, чувствуя приближение смерти, решает, вероятно, поберечь силы и не произносит монолог, в котором объясняет, что “это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно”. Ну ещё бы, такая банальщина, даже произносить стыдно!
Второе действие, по сложившейся традиции, опять открывают Кот и Осёл. Горожане, всё в той же униформе, под руководством Генриха репетируют приветственную речь для Бургомистра, опять-таки в манере рэпа, но без вееров. Понятно, что в городе ничего не изменилось. Шарлемань всё такой же усталый и унылый, он вполне спокойно просит “не трогать” их с дочкой, просит даже как будто со сдержанной досадой, словно думает в это время о чём-то другом и, в сущности, никакой угрозы для Эльзы не видит, а просто не хочет, чтобы его тревожили. Чувство собственного достоинства Эльзы так же возмущено, как и в первом действии: во время свадебной церемонии она искренне, с тоской умоляет сограждан “очнуться”, не губить её. Мальчик уверяет, что не может вступиться за Эльзу, так как ему “мама не разрешает” (а в тексте — “держит за руки”: то есть, его волю пока ещё можно подавить только силой, а не запретом, он ещё не заражён послушанием дракону). Гости в течение речи Эльзы пробегают мимо и скрываются за кулисами: их всё происходящее не касается, не зря же из речи Эльзы изъята самая суть, сравнение послушных горожан с разбойником-убийцей. Ланцелот появляется довольно незаметно, не вызывая особого страха или волнения у злодеев. Дескать, и так понятно было, что он придёт, чего ж тут нервничать! Шарлемань тоже не особенно на него реагирует, а Эльза хоть и радуется, но почему-то как барыня-капризуля, у которой муж наконец приехал из долгой, но вовсе не опасной командировки. За неимением в спектакле мастеров (кузнеца, ткачей и прочих) Бургомистра и Генриха уводят в тюрьму Кот с Ослом, а те почему-то слушаются. Ланцелот не говорит, что любит людей, в которых ему предстоит убить дракона. Он ограничивается заявлением свысока, что с вами, мол, придётся повозиться. Горожане, по традиции, хором скандируют слова “начальства”: “С нами придётся повозиться!” Опять-таки режиссёр лишает их возможности, вопреки тексту, сказать хоть что-то своё, не по указке, и тем самым снимает с них ответственность и за происходящее, и за дальнейшее “обездраконивание”. В финале Кот и Осёл в качестве “эпилога” со вздохом и понимающими полуулыбками опять “информируют” нас, что дракон — древнее мифическое животное... дескать, ничего тут не поделаешь, Дракон в людях, и это навсегда.
Итак, что же получается? Ланцелот не просто не убедителен, он — противоположность тому герою, которого создал автор пьесы. Стройная композиция пьесы исковеркана — и непонятно, ради чего. Из текста выброшено то, что характеризует Ланцелота как воплощение Добра, а не просто как “профессионального героя, который лезет спасать любого, потому что так обучен” (мнение Генриха), и всё, что говорит об ответственности горожан за самих себя. Судя по кадрам из кинохроники, Дракон ассоциируется у режиссёра исключительно с гитлеровским режимом, в чём убеждали зрителей и читателей современные Шварцу критики “в униформе”. Однако сейчас уже вполне официально известно то, что Шварцу (и не только ему, а всем мыслящим, свободным людям) было ясно давным-давно, а именно, что “наш”, сталинский режим был не менее страшным, что это родственные явления. Если уж никак было не обойтись без политических намёков, следовало бы показать и какой-нибудь радостный парад перед мавзолеем, и “лично товарищей...”, древних чудовищ. Складывается впечатление, что режиссёр не то чтобы не сумел поставить спектакль соответственно идее Шварца, а просто и не собирался этого делать. Предположение, конечно, странное: в сказке Шварца всё предельно ясно, и перевернуть пьесу с ног на голову — значит, расписаться в своей близости к Дракону и его рабам. Если пьеса не нравится, кажется неубедительной, банальной, если режиссёр не согласен с ней, зачем же её топтать? Можно просто не брать её к постановке. Ведь теперь не то, что “при Драконе”, никто пьес по разнарядке сверху не спускает. Перед каким Драконом сейчас выслуживаться? Выходит, права Эльза, и “дракон не умер, а, как это бывало с ним часто, обратился в человека”?..
Старый-престарый пост в ЖЖ о "Горе от ума", старый настолько, что пользователь его удалил, но... но существуют сохраненные копии, и вообще, то, что единожды попало в сеть имеет свойство сохраняться.
Итак, или так или этак мы можем прочитать следующее:
Вчерашний ТЮЗ....
"Горе от ума" - вещь, на которой выросло не одно поколение, начиная эдак с Лермонтова. Последним поколениям повезло особо: кормили этим классицизмом досыта, заучивать приходилось наравне с текстами протоколом съездов, Чацкий - герой нашего времени и герой в частности, фамусовское общество дурно. Если задуматься, то вещь поистине интересная, бо каждый может увидеть и подчеркнуть в ней те акценты, каковых возжелает его творческая натура. Натура г.Андреева в очередной раз возжелала пошлости. Для исполнения своих замыслов режиссер не стал долго мучиться, призвал артистов своего ТЮЗа (на момент постановки должность главрежа этого несчастного театра прочно принадлежала ему), дал задание выучить текстов, подогнать костюмы по меркам и сеять разумное, доброе, вечное. В смысле, просвещать детей программными произведениями. Что уже и делается лет примерно десять, даром что Андреев уже давно не главреж, слава Богу. Тем не менее, его выверты и попытки оригинальности лезут из всех щелей и зазоров между декорациями. Первое действие мы откровенно пытались понять, что же такое странное происходит на сцене. Справедливости ради стоит сказать, что зал был полон, причем полон насильно загнанными туда детьми и не менее радостными курсантами. Программа у них по литературе такая, что поделать. Посему смотреть было тяжело, ибо современные дети ходить в театр не умеют. Впрочем, появление Чацкого-Шакунова заставило на какое-то время заткнуться в немом восторге даже их - настолько этот герой концептуален, хехе. Казалось бы, ничего сразу привлекающего внимание нет - но какая-то мягкость пластики наряду с внутренним стержнем (у Чацкого - и настоящая цельность натуры!). И от этого сразу покупаешься. К сожалению, в антракте я узнала фамилию постановщика - и смотреть второе действие уже не могла, все непонятности сразу стали этой гнилой андреевщиной, которую не спас даже Шакунов. Поэтому с третьего действия мы позорно сбежали - выносить общество такого количества школьников более мои учительские, а девушек просто их собственные нервы уже не могли, к тому же было очень вязко. Посему, безумно жалея, что так и не удастся услышать знаменитый вызов кареты в этом исполнении - мы таки удалились. Я вот все о другом думаю: Шакунов сыграл совершенно другого Чацкого. Не того, над которым насмехается Грибоедов, не того, который в кошмарных снах являлся нам в школе. Другого. И, поскольку третье действие осталось за кадром, я так и не могу понять, какого же... Зато все остальные, мда... В общем, идея обращения к режиссеру все та же: не трогайте искусство своими грязными руками. Гораздо концептуальнее и честнее голые задницы Эренбурга, вот уж правда.
P.S. Вот такое вот мнение... К сожалению, то, что было прошло, и мы не можем составить своего собственного, а жаль... Так жаль.
Отправлено: 25.03.12 00:12. Заголовок: На днях буквально са..
На днях буквально сайт ТЮЗа им. Брянцева сменил дизайн. Вышло модно, энергично, красиво! Но, но... В разделе архивных страничек нашла "Горе от ума" и... возник вопрос - а исполнитель главной роли куда делся? Фото есть, а актера нет. Написали бы пусть даже некликабельно, в общем списке. Некрасиво вышло!
Отправлено: 31.05.14 23:04. Заголовок: Из ТЮЗовского прошло..
Из ТЮЗовского прошлого.
О поощрении работников Санкт-Петербургского государственного театра юных зрителей им.А.А.Брянцева
Администрация Санкт-Петербурга КОМИТЕТ ПО КУЛЬТУРЕ
ПРИКАЗ
от 22 февраля 2002 года N 31
О поощрении работников Санкт-Петербургского государственного театра юных зрителей им.А.А.Брянцева
23 февраля 2002 года одному из старейших репертуарных театров для детей, легенде отечественной истории театра, Санкт-Петербургскому государственному театру юных зрителей им.А.А.Брянцева исполняется 80 лет.
Поздравляя коллектив театра с замечательным юбилеем,
приказываю:
1. Объявить благодарность Комитета по культуре за большой вклад в дело воспитания молодежи и в связи с 80-летием со дня основания театра зав. режиссерским управлением и труппой Кудровой Людмиле Аркадьевне, зав. художественно-постановочной частью Елиновой Александре Владимировне.
2. Наградить Почетной грамотой Комитета по культуре за особый вклад в эстетическое и нравственное воспитание подрастающего поколения, многолетний творческий труд и в связи с 80-летием артистов театра: Жвания Лиану Дмитриевну, Зуеву Татьяну Петровну, Тодорова Владимира Сергеевича, Комарова Владислава Евгеньевича, Соснякову Марию Владимировну, Введенскую Антонину Юрьевну, Наврозашвили Лилиан Гурамовну, Шакунова Илью Юрьевича.
Отправлено: 03.07.18 20:21. Заголовок: В Российском государ..
В Российском государственном архиве фотодокументов притаилось одно старое фото сцены спектакля "Горе от ума" Автор фото Ю. Белинский. Дата: март 1995 г. Илья Шакунов и (по неверной информации РГАКФД) Юлия Ауг, на самом деле Юлия Нилова (Михайлова).
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
) Тартюф.... 
Написали бы пусть даже некликабельно, в общем списке. Некрасиво вышло! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума